Портной и волшебницаВ Париже, нищетой и роскошью богатом,
Жил некогда портной, мой бедный старый дед;
У деда в тысячу семьсот восьмидесятом
Году впервые я увидел белый свет.
Орфея колыбель моя не предвещала:
В ней не было цветов... Вбежав на детский крик,
Безмолвно отступил смутившийся старик:
Волшебница в руках меня держала...
И усмиряло ласковое пенье
Мой первый крик и первое смятенье.
В смущенье дедушка спросил ее тогда:
- Скажи, какой удел ребенка в этом мире? -
Она в ответ ему: - Мой жезл над ним всегда.
Смотри: вот мальчиком он бегает в трактире,
Вот в типографии, в конторе он сидит...
Но чу! Над ним удар проносится громовый
Еще в младенчестве... Он для борьбы суровой
Рожден... но бог его для родины хранит... -
И усмиряло ласковое пенье
Мой первый крик и первое смятенье.
Но вот пришла пора: на лире наслажденья
Любовь и молодость он весело поет;
Под кровлю бедного он вносит примиренье,
Унынью богача забвенье он дает.
И вдруг погибло все: свобода, слава, гений!
И песнь его звучит народною тоской...
Так в пристани рыбак рассказ своих крушений
Передает толпе, испуганной грозой... -
И усмиряло ласковое пенье
Мой первый крик и первое смятенье.
- Все песни будет петь! Не много в этом толку!
Сказал, задумавшись, мой дедушка-портной. -
Уж лучше день и ночь держать в руках иголку,
Чем без следа пропасть, как эхо, звук пустой...
- Но этот звук пустой - народное сознанье! -
В ответ волшебница. - Он будет петь грозу,
И нищий в хижине и сосланный в изгнанье
Над песнями прольют отрадную слезу... -
И усмиряло ласковое пенье
Мой первый крик и первое смятенье.
Вчера моей душой унынье овладело,
И вдруг глазам моим предстал знакомый лик.
- В твоем венке цветов не много уцелело, -
Сказала мне она, - ты сам теперь старик.
Как путнику мираж является в пустыне,
Так память о былом отрада стариков.
Смотри, твои друзья к тебе собрались ныне -
Ты не умрешь для них и будущих веков... -
И усмирило ласковое пенье,
Как некогда, души моей смятенье.
Перевод В. Курочкина | 
